В красивом, немного степенном, немного флегматичном Киото я пока видела не так уж много мест, которые были бы мне так же близки, как зеркала уходящих в небо зданий мегаполисов, но я не сомневалась, что они есть: его нужно раскрывать медленно, вдумчиво, шаг за шагом, иногда возвращаясь назад, смаковать, принюхиваться, разглядывать на вдохе, как вино, медленно сползающее с круглых стенок бокала. Даже в сезон ярких мацури Киото не взрывается ритмом, и всей своей атмосферой гасит любые проявления суеты, и пульс совсем не ускоряется, даже когда переходишь в рысь или лёгкий галоп. За это, наверное, его и любят: как бы ни наводняли город многочисленные туристы, он без усилий сохраняет свой ритм, и мягко подчиняет ему пришельцев всех национальностей и вероисповеданий. Почти любой японский город — это отдельное измерение, и Киото преуспел в этом больше остальных — проходишь сквозь прозрачные стены этого пузыря, как в подводный город гунганов, и вот ты уже изолирован от всех внешних колебаний, от пространства, от времени, а несогласных он деликатно пакует в металлические коробки такси и каменные мешки отелей, как моллюск изящно изолирует перламутром чужеродные элементы.
Я могла бы погоревать о том, что уже сколько раз я была в Киото, а только сегодня открыла для себя Гинкакудзи, но, влюблён ты в этот город или нет, доверять ему точно можно, а уж он лучше всей планеты знает, что всему своё время, и пусть так оно и будет — здесь я не хочу всего и сразу, а хочу продвигаться так же, как и до того — меликими шажками, подсвечивая всё новые детали карты, и не упуская мелочей, потому что если в паззле из нескольких тысяч элементов не хватает хотя бы одного, эффект уже не тот.
Мм, окей, допустим, когда ты ешь мороженое, твоя внутренняя температура по значениям чуть приближается к внешней, и тебе комфортнее. Такое может быть.
Уже не первая фотосессия на свадебную тему, кажется, грядёт сезон.
Наверное, чуть ли не главная улица Киото, бытовые подробности не прячет, и это отлично.
Вид уже настолько иконический, что как магнитом притягивает избитые формулировки типа "визитная карточка Киото". Но, что поделать, это так, и вид этой улицы, упирающийся в пагоду Ясака, действительно крут 24/7, в любую погоду и время суток. Поэтому щёлк затвором, чем я хуже тех ежедевных тысяч туристов!
Если бы глазами можно было протереть мозоль, Киото был бы в дырках. Это то ли великая мощь, то ли великий дзен.
Здесь так просто быть колоритным — окружающая среда с удовольствием подыграет тебе.
Чайные здесь должны быть уютными, но с моим шилом в заднице и вечным кофе на вынос, я, скорее всего, ещё не скоро протестирую их лично.
Каждый раз, когда я вижу рикш, мне хочется задать им миллион вопросов. В первую очередь, мне кажется, у них сумасшедшие нагрузки, это же тащить целую телегу, гружёную биомассой. Мне на тренировке реально тяжело тащить за собой парня, который тяжелее меня на 20-30 кг (ага, я заметила, что у него нет колёс). Интересно, что у них там фитнес-браслеты в конце дня показывают.
Сворачиваем в относительно небольшой храм, богатый на инсталляции. Увы, я не знаю, как называются эти разноцветные мешочки, но, насколько я понимаю, они выполняют ровно ту же функцию, что храмовые таблички эма — на них пишут просьбы богам.
О, я иногда жалуюсь, что расизм мне не чужд, когда дело касается жителей Поднебесной, но в 97% случаев выясняется, что расизм такого типа не чужд и моим собеседникам. Я в курсе, что нельзя всех под одну гребёнку, но общие впечатления никто не отменял.
Мы таки отстояли очередь, ребят с селфи-палкой пришлось ждать особенно долго (у парня после 5-го кадра на лицо застыло выражение "памагити").
Получили селфак на фоне мячиков, и, наверное, можно было пошататься и поразглядывать другие интересные детали на территории храма, но мы сильно хотим успеть в ещё пару мест. Я не знаю, что у них внутри, мы их пожамкали, конечно, но тактильные ощущения внятного ответа не дали.
Если ставить стол в беседке с барбекю, то только такой.
По пути чуть не огребли от самурая 2-го левела. Пожалуй, самое страшное его оружие — мимика.
Рикша — это не только средство передвижения, но и гид. Да, эти парни умудряются и возить вас по локаций, и потчевать информацией.
Это либо крутая терморегуляция, либо греющие пластыри на самых крупных мышцах тела.
Это самая криповая тема, которая мне попадалась в Киото. В окнах целая коллекция олдскульных игрушек и фигурок, которые наверняка были ужасами чьего-то детства, так же, как Чебурашка и прочий кукольный кошмар — ужасами моего.
Огромные алые тории (по некоторым данным, самые большие в Японии) знаменуют приближение к территории Хэйан-дзингу. синтоисткого храма, который в Киото очень любят.
Здесь поклоняются двум императорам — Каму-тэнно, который перенёс столицу в Киото, и Комэй-тэнно, после которого столица была перенесена в Токио. И пейзаж, с юольшой площадью, засыпанной мелким светлым гравием, и башенками, напоминающими Никко по обилию декора, такой, довольно нетипичный для Киото.
О-микудзи, предсказания, которые не понравились получившим их, и потому осели на ветках дерева — пусть где-нибудь в воздухе сбываются.
Долгосрочное планирование по-японски.
Сорю-ро, или зал синего дракона. Китайское влияние сильно заметно, да?
Мы идём в Гинкакудзи, а по дороге встречаем каменные мостики, соединяющие берега рва, и в ясную погоду они не были бы и наполовину так хороши, как сейчас, и потому несколько фотографов увлечённо снимают там портреты.
Киото вообще очень "портретный" и умеет красиво, но ненавязчиво окружить человека средой. Каждому городу — свои линзы, кстати. Если в Токио или Осаке иногда очень хочется широкоугольник, то полтинник, спокойная классика — всё, что нужно Киото.
Ловлю себя на том, что восхищаюсь этим дождём и прозрачными зонтами даже больше, чем сакурой.
К скромной красоте проще всего попасть в заложники, она подкрадывается незаметно и разговаривает с тобой на равных.
Как и Камакура, и Канадзава, и другие города, не разросшиеся до гигантов, Киото тихими переулками не выдаёт свой статус.
И вот, ура! Уже который раз я в Киото, и первый раз в Гинкакудзи, и он уже нравится мне зелёным тоннелем, который встречает посетителей.
Народу сегодня хватает, но, как ни странно, эти раскрытые купола зонтиков только добавляют атмосферы, а шум капель и мокрых листьев смягчает все остальные звуки.
Я уже кое-что слышала про местный сад и заранее знаю, что мне всё очень понравится, и выкручиваю чувствительность всех рецепторов на максимум.
Гинкаку-дзи — это буддийский храм, его название можно буквально перевести как "Серебряный павильон", и о Золотом, и о Серебряном павильоне все наверняка не раз слышали. Золотой павильон построил Асикага Ёсимицу, 3-сёгун Муромати, а его внук, вдохновившись постройкой, создал Серебряный павильон в 1483.
Предвосхищая логичный вопрос, что же в нём серебряного — предполагалось покрыть его листами серебра по аналогии с Золотым, но потом случилась война, и финансовые приоритеты изменились. Павильон был покрыт глянцевым лаком, и, говорят, в лунном свете сиял, подобно серебру.
Увы, сейчас эта картина простым обывателям уже недоступна: во-первых, павильон закрывается до темноты, во-вторых, лак уже сильно потрескался и потускнел, и по дзенскому обычаю эти следы времени никак не фиксят, чтобы не мешать единению с природой.
Когда Асикага Ёсимаса , построивший этот павильон, был жив, здесь кипела культурная жизнь — проводились чайные церемонии, выставки икебаны и живописи, выступали поэты и актёры театра Но.
Изначально это был комплекс из нескольких строений, но после падения клана Асикага территорию забросили, и многое было разрушено, сохранились лишь сам Серебряный павильон и зал Тогу-до, потому что о них регулярно заботились.
Сады камней и другие здания восстановили уже в 17 веке. Я читала, что у каждого камня, у каждого дерева было своё имя, и, как это свойственно садам Японии, при кажущейся естественности здесь продумано всё — каждый камень на своём месте, и каждая ветка изгабиается в нужную сторону.
Монетки создают ассоциации с названием павильона, и вообще выглядят, как клад. Идея в том, чтобы попасть монеткой на ту деревяшку — за это судьба должна давать какой-то бонус.
Эта часть — сад мхов. У меня все типы садов, что мхов, что камней, что бамбуковые рощи, вызывают мощный эмоциональный отклик, и по-моему обладают противовоспалительным эффектом, потому что с этими вечными дождями у меня уже был миллион возможностей простудиться, но я их не использовала, хо.
Это зал Тогу-до, внутри — чайная комната размеров 4,5 татами, и даже хранится статуя сёгуна Асикага, датированная 15-м веком.
Тропинка, которая грамотно петляет между садами, открывая виды невероятной утончённости и баланса, постепенно поднимается вверх, и павильон тонет в волнах мокрой зелени.
За забором — серо-голубоватые стволы бамбука, цветом тоже похожие на дождь.
Высовываешь руки из нагретых карманов, чтобы провести пальцами по гладкому стволу.
Тут замечаешь, что из лабиринтов сада вынырнул на воздух, и заворожённо разглядываешь уходящие к горам домики и процессию с зонтами.
Гинкакудзи прекрасен, и, не знаю, уместно ли сравнение, но мне его красота показалась в разы глубже и тоньше Золотого павильона.
Когда павильон, задуманный как вилла Асикага, был передан храму, он стал залом богини Каннон — сейчас в нём хранится её золотая статуэтка, созданная знаменитым мастером эпохи Камакура.
Но внутрь посетителям нельзя, так что общество богини разделяют лишь немногочисленные служители. Наверное, там очень хорошо сидеть в дни, подобно этому, смотреть на тусклый блеск золота и слушать стук капель.
Но даже время, которое ты проводишь, неторопливо шагая под зонтиком и периодически вырываясь из людского потока, чтобы сделать кадр или подобрать упавший цветок, ничтожно, чтобы осознать красоту этого места в полной мере. Здесь хочется остаться после того, как последний посетитель скроется из вида и ворота закроются, разровнять граблями серебристый гравий и посмотреть, правда ли он похож на водную гладь, когда поднимается луна.
Но, увы, таких привилегий нам не дано, зато есть, о чём помечтать.
..и, наконец, в Киото стало одним местом больше, куда хочется вернуться ещё раз.
